Восемнадцатый
месяц
День 7
Вечером
Она опять
завела речь о
детско-родительских
группах. Нужно
было
немедленно
применять
диверсию для
отвлечения
от темы. Я
громко
закряхтел,
поднатужился,
и через мгновение
подгузник
был уже полон
до краев.
- Ты
делаешь а-а! -
радостно
приветствовала
Она мое
кряхтенье. Потом,
сосредоточенно
глядя мне в
глаза, Она
повторила со
значением и
расстановкой:
- Ты делаешь
а-а Ты
делаешь а-а.
Сперва я
подумал, что
меня
гипнотизируют,
но потом
вспомнил, что
Она просто
старается научить
меня видеть
связь между
"субъективными"
желудочно-кишечными
ощущениями и
"конечным
продуктом".
Чтобы
совсем
прояснить ситуацию,
Она особенно
выделила
первое слово:
- ТЫ
делаешь а-а.
Так
продолжалось
всю дорогу. Она
отнесла меня
в ванную,
помыла,
поменяла подгузник
и при этом
повторяла:
- Ты
сделал а-а, да,
зайчик? Умница.
ТЫ сделал а-а.
Потом Она
взяла меня на
руки, чистого
и переодетого,
и, влюбленно
глядя мне в
глаза, спросила:
- Ну?
Теперь ты
понял? Кто
сделал а-а? Я
улыбнулся,
понимающе
кивнул и
показал пальцем
на кота.
День 9
Джаггернаут
водила меня в
гости к
другому ребенку.
Он
значительно
меньше меня -
совсем
крошечный - и
едва умеет
ползать. Его
мама дала мне
краски, чтобы
чем-то занять,
после чего
они с
Джаггернаут
удалились на
кухню выпить
по чашечке
кофе. Как
неосмотрительно
с их стороны...
Вы
когда-нибудь
видели
этакого
крошечного
малыша, с ног
до головы
ровным слоем
выкрашенного
разноцветными
акварельными
красками?
День 11
- Пойду
только уложу
его и
успокою, -
сказала Она
папочке
вечером,
подхватывая
меня с дивана,
чтобы
отнести
наверх.
Честно
говоря, это
слово
"успокоить"
мне совсем не
нравится. С
ним у меня
связаны
неприятные
ассоциации. Как-то
раз я слышал,
как родители
обсуждали
нашего кота
и, между
прочим,
сказали, что,
если его
поведение и
дальше будет
таким
"невоздержанным",
они свезут
его к
ветеринару,
после чего он
живо
.успокоится". Теперь
вам ясно,
почему мне
так не
нравится это
слово в
применении
ко мне
самому? Я
ведь тоже
частенько
веду себя
невоздержанно...
А вдруг и
меня
подвергнут
ус-покоительной
процедуре?
Так или
иначе,
сегодня,
когда Она
уложила меня
в постель, я
не захотел
успокаиваться.
Я вдруг
понял, что
кроватка -
это своего
рода тюрьма.
Каждый вечер
родители
засовывают
меня под
одеяло,
посюсюкав
для проформы,
поднимают
бортик и
уходят,
убежденные,
что так и должно
быть и что
всю ночь я
спокойно
просплю за
решеткой. Можно,
конечно,
кричать,
плакать,
трясти перекладины,
тогда, может
быть, они
придут, чтобы
утешить
ребенка, но,
по большому
счету, они
убеждены, что
раз я в кроватке,
значит, так
будет до
самого утра. И
до нынешнего
дня я с этим
мирился,
почему-то
считал
заключение
справедливым
и покорно
отбывал срок.
Ни разу я не
отведал прекрасной
ночной
свободы,
простирающейся
за
перекладинами
кроватки.
Эх...
Сегодня я
слишком хочу
спать, чтобы
обдумывать
эту тему
подробно. Но
тем не менее
новый план
побега уже
забрезжил в
моей
маленькой
умной
головке.
День 12
Бежать из
узилища для
меня не
впервой. Те
из вас, кому
выпало
счастье
ознакомиться
с первой
частью моего
дневника,
наверняка не
забыли
исторический
побег из
манежа. В тот
раз мне
удалось
расшатать
перекладины
и пролезть
между ними. Но,
в отличие от
манежа,
кроватка
сработана крепко,
на совесть, и,
кроме того,
она гораздо
выше. Поэтому
организация
нового
побега будет сопряжена
с новыми
трудностями
С другой стороны,
я стал
гораздо
ловчее и
подвижнее, и
это
позволяет
надеяться на
лучшее. Как-нибудь
да выберусь!
Сегодня
вечером я
провел
разведывательную
работу. Взялся
за
перекладины
и встал. Это
оказалось
совсем
нетрудно. Но,
проделав
этот маневр,
я обнаружил,
что
проклятая горизонтальная
верхняя
планка
слишком
высока - она
доходит мне
аж до подбородка.
Совершенно
очевидно, что
в такой
ситуации я
должен
подтянуться
на руках, как
гимнаст на
турнике,
чтобы потом,
качнувшись
вперед, добиться
перемещения
центра
тяжести и сделать
первый шаг
навстречу
свободе.
Так оно
должно быть
теоретически.
Но на
практике все
оказалось
гораздо сложнее.
Беда в том,
что руки у
меня
слабоваты.
Ходьба
укрепила
мускулы ног,
но плечевой
пояс развит
еще
недостаточно.
Но не
надо
отчаиваться.
Рим тоже не
один день
строился. Будем
настойчиво и
упорно
работать над
собой.
День 13
Весь день
разрабатывал
плечевой
пояс. Подтягивался,
где только
мог, и
старался провисеть
на руках как
можно дольше.
Вечером,
оказавшись в
кроватке, я
попробовал
было
подтянуться,
но руки у
меня ныли от
усталости, и
я разревелся.
Она
пришла
успокоить
меня, но без
должной теплоты
и понимания.
- Я знаю: ты
просто
валяешь
дурака, -
сказала Она. -
Ты прекрасно
можешь
заснуть и без
этого шума. Если
ты и дальше
будешь так
себя вести, я
просто уйду и
не вернусь. Я
не собираюсь
прибегать
сюда по
первому твоему
требованию.
И это я
слышу от
женщины,
которая вот
уже три
месяца
коварным
образом
бросает
своего
отпрыска и
убегает на
работу, даже
не оглядываясь!
Какая
бессердечность!
День 15
Я очень
упорный.
Несмотря на
боль, я весь
день
тренировал плечевой
пояс, и
старания
были
вознаграждены:
пусть и не
очень высоко,
но я все же
подтянулся
на верхней
перекладине
кроватки.
Правда,
радость была
несколько
омрачена - руки
скоро не
выдержали, я
грохнулся в
кровать и
пребольно
ударился
головой о ее
заднюю стенку.
Разумеется,
тут же
зарыдал, что,
по-моему,
вполне
естественно
в такой
ситуации, но
не дождался
от мамочки ни
поддержки, ни
утешения -
только
обвинения и
угрозы. Я, мол,
снова валяю
дурака, и в
следующий
раз Она точно
не придет,
потому что
раз мне
нравится
устраивать
перед сном
переполох, я
сам и должен
расхлебывать
эту кашу.
В ответ
на Ее
инсинуации я
сосредоточился,
поднатужился
и
основательно
наполнил свой
подгузник. Уж
эту-то кашу
будет
расхлебывать
Она сама.
День 23
Какой же
я был идиот! Я
пытался
подтягиваться
на передней
стенке
кроватки, на
той, которая
опускается
вниз, и
только
теперь
заметил, что
существует другой,
не такой
сложный путь
к свободе.
На задней,
неподвижной
стенке,
примерно на
половине ее
высоты, у
меня в
кроватке
прикреплено
странное
сооружение с
уморительным
названием
"игровой
центр". Это
пластмассовая
полочка, к
которой приделаны
ярко
раскрашенные
звоночки,
кнопочки,
клаксончи-ки,
рычажки и так
далее. Имеется
в виду, что
ребенок
должен
часами сидеть,
весело
агукая, в
своей
кроватке и
невинно
развлекаться
- нажимать на
кнопочки, звонить
в звоночки,
переключать
рычажки, гудеть
клаксончиками
и так далее.
Ну что
тут сказать...
Когда только
я получил эту
штуку, я,
действительно,
все это
перепробовал.
Я жал на
кнопки.
Звонил в
звонки.
Дергал рычаги.
Гудел
клаксонами. И
так далее. Но,
как вы сами
понимаете,
одного раза
мне вполне
хватило. И я
списал эту
чушь за
ненадобностью.
Но только
до сегодняшнего
дня. Я вдруг
увидел
истинное
предназначение
сооружения. Оно
послужит мне
ступенькой к
свободе. Надо
только
схватиться
за бортик
кровати, поставить
ногу на этот
пресловутый
игровой центр,
потом
сделать
небольшое
усилие, подтянуть
вторую ногу
наверх... и вот
уже вершина
близка! А за
ней - свобода!
Первая
попытка
оказалась не
совсем удачной.
Я поставил
ногу на
игровой
центр, другая
уже висела в
воздухе... Но
тут я потерял
равновесие и
грохнулся в кровать,
прямо носом
вниз. Это
было
чертовски
больно.
Конечно,
я заплакал. И
конечно,
явилась
рассерженная
мамаша. К
сожалению,
падение не
оставило на
моем лице
никаких
видимых
следов,
поэтому мне в
очередной
раз пришлось
выслушивать
обвинения в
"дуракава-лянии"
и "желании
вывести Ее из
себя".
Она
уложила меня
и чуть ли не
придавила
сверху
одеялом. На
мой взгляд,
это было
типичное
проявление
грубой силы.
- В
следующий
раз, -
припечатала
Она, - я просто тебя
не услышу. Запомни:
если завтра
перед сном ты
снова начнешь
орать, никто
к тебе не
придет до
самого утра!
Я решил
не придавать
этому
значения. На
душе у меня
было весело. Пускай
сегодня
попытка
побега не
удалась, зато
я убедился,
что выбрал
правильный
путь.
Будет и
завтра день.
День 24
Сегодня я
даже не
пытался
тренироваться
в подтягивании,
ведь новый
метод побега
не потребует
силовых
упражнений. Нужен
только
расчет и
чувство
равновесия.
С
Джаггернаут
я вел себя
как паинька,
вечером
постарался
ничем не
огорчать
мамочку. Папочка
же, как Она
мне сообщила,
уехал в командировку.
- Папочки
сегодня не
будет, -
заявила Она,
укладывая
меня в
кровать. -
Поэтому
сегодня никакие
слезы тебе не
помогут. Он у
нас такой
жалостливый,
его легко
провести, но
меня ты не
обманешь. Ты,
конечно,
можешь
плакать, но
я-то знаю, что
ты просто
валяешь
дурака,
поэтому
сейчас я уйду
и оставлю
тебя одного
до самого
утра. Это
единственный
способ
разорвать
порочный
круг твоего
нежелательного
поведения
перед сном.
Ха! Она
снова читала
книжку по
уходу за
детьми. Это я
уже за версту
чую. И
наверняка из
той же книжки
она
почерпнула
еще одно
нововведение
- ночник. Это
страховитый
керамический
гриб, внутри
которого
вставлена
толстая
приземистая
свечка. Она
зажгла ее с
величайшей
торжественностью
и поставила все
приспособление
на столик
поодаль от кроватки.
Потом, с
выражением
злобной
радости на
лице. Она
наклонилась,
поцеловала
меня и сказала:
-
Спокойной
ночи.
Увидимся
утром. После
чего Она
вышла из
комнаты и... ЗАКРЫЛА
ЗА СОБОЙ
ДВЕРЬ.
Значит,
все это
правда... Я
предан! Какое
коварство! От
злости я
заорал так
громко, как
только мог.
Увы,
никакой
реакции не
последовало,
и вскоре мне
пришлось
замолчать. Уверен,
в этот момент
Она там внизу
поздравила
себя с
невероятным
успехом.
Ночник
давал света
не больше,
чем полоска под
дверью, но
мне для
осуществления
плана этого
было вполне
достаточно.
Я встал,
взялся за
бортик
кроватки,
попрыгал на
матрасе для
разминки,
потом поднял
левую ногу и
нащупал ею
пластмассовую
поверхность
игрового
центра. Сохраняя
спокойствие
и не спеша, я
подтянулся
вверх, правая
нога на
мгновение
опасно зависла
в воздухе, но
я справился с
собой и
приказал ей
занять место
рядом с
левой.
Оставалось
только
двигаться
вперед. Я прижался
грудью к
бортику,
скользнул
животом по
верхней
планке и
через
секунду уже
балансировал,
покачиваясь,
на краю.
И тогда я
отпустил
руки и со
всей силы
дернул
ногами. Ветер
подхватил
меня, крылья
раскрылись... И
я наконец
узнал, что
значит быть
свободным.
А через
считанные
мгновения я
узнал, что значит
грохнуться с
порядочной
высоты прямо
лбом об пол. Сказать
по правде,
это очень и
очень больно.
Я заорал, и
крик этот был
вполне
оправдан.
Но ответа
не
последовало.
Я рыдал и
задыхался от
праведного
гнева Однако
ничего не помогло.
Она решила
твердо
стоять на
своем.
Боль
понемногу
проходила.
Ползком
продвигаясь
по комнате, я
наткнулся на
стопку
полотенец,
завернулся в
них, уткнулся
лицом в
мягкую
махровую
ткань и
почувствовал,
что на лбу
уже успела
вырасти
огромная,
превосходная
шишка. С этой
приятной
мыслью я и
задремал.
Чуть
позже меня
разбудили
шаги -
мамочка поднялась
по лестнице и
тихонько
подкралась к
двери
детской.
Я хотел
было заорать,
но вдруг
понял - в нынешней
ситуации
больше
пользы будет,
если Она сюда
не войдет. Я
громко,
мирно,
размеренно
засопел и с
удовлетворением
услышал Ее
слова:
- Ну вот,
какой
хороший
мальчик! Я же
говорила, мое
присутствие
перед сном тебе
совсем не
обязательно. И
я снова
заснул.
День 25
Я
прекрасно
выспался и
проснулся
раньше Нее. Первое
время лежал и
вспоминал,
где я и как сюда
попал. Вчерашнее
ранение уже
не
беспокоило,
хотя шишка на
лбу вздулась
поистине
великолепная.
И тут
меня осенила
прекрасная
мысль - положить
последний,
завершающий
штрих. Я подошел
к столику и
смахнул
страховитый
ночник на
пол. Гриб, как
и следовало
ожидать,
разбился, а свечка
погасла на
лету.
Я не стал
возвращаться
в уютное
гнездышко из
полотенец, а,
наоборот,
замер в
неудобной
позе на полу
в середине
комнаты. Тут
у Нее в спальне
зазвонил
будильник, и
я немедленно заорал.
Не громко и
призывно, как
здоровый
карапуз, который
только что
пробудился
от крепкого
спокойного
сна, а
скорбно и
обессиленно,
как бедный,
брошенный
ребенок,
который одиноко
проплакал
всю ночь
напролет.
Она
вбежала в
детскую,
приговаривая:
- Вот
видишь, ты
хороший
мальчик, я же
говорила,
незачем тебе
шуметь перед
сном...
Но тут
Она увидела
меня, и слова
замерли на Ее
губах. Я
смотрел на
Нее - долгим,
трагическим,
укоризненным
взглядом.
Мамочка
прямо-таки
рухнула на
пол рядом со мной.
- о Боже
мой! -
вскрикнула
Она. - Ты уже
давно здесь
лежишь? И
какая
страшная
шишка!
Господи! Но я
же не знала,
что ты можешь
вылезти из кроватки!
Ох, и ночник...
Ведь ты мог
сгореть!
Скажу без
ложной
скромности:
весь эпизод был
разыгран
просто
блистательно.
Расстроенная
и виноватая,
Она
позвонила Джаггернаут,
попросила ее
сегодня не
приходить и
сама
осталась
дома со мной. Весь
день я вел себя
самым
отвратительным
образом, но
Она принимала
это кротко и
смиренно, как
овечка.
Вечером,
перед сном,
Она взяла
меня в супружескую
постель (Он
все еще не
вернулся из
командировки)
и даже
приложила к
груди. Правда,
молока у Нее
уже не было,
поэтому я
сосал грудь,
как пустышку,
- сказать
вернее, жевал,
как жвачку. Но
еще две-три
таких ночи, и,
я уверен,
молоко опять
появится.
Хороший
урок для
мамочки:
будет знать,
как хитрить с
ребенком. Но
самое
главное:
теперь я
знаю, что
могу выбраться
из кроватки. И
родители это
знают. Стало
быть, для них
наступают
тяжелые
времена.